Часть вторая.52.

52.
Если время будет и дальше нестись с такой скоростью, меня это абсолютно не устраивает. До тридцати лет было еще куда ни что, но после! Прав умный БГ — "не успели все разлить, как полжизни за кормою...".
Еще вчера был лютый холод, зимища из самых свирепых. А теперь — я в негодовании смотрела на улицу, распрямляя согбенные плечи, — теперь март. Мужчины идут по улице с идиотскими букетиками в руках, а женщины алчно разглядывают витрины.

А я злюсь, непоздравленная, нелюбимая... Может, придет? Новый год, например, он ведь не пропустил.
На лестничной клетке кто-то громко разговаривал. Мы с Шумахером подкрались к двери на цыпочках, и я, как значительно более высокая, прильнула к "глазку".

Иринина квартира была раскрыта нараспашку! Из нее высовывалась половина Аркадия с сигареткой в зубах. Половина беседовала с высоким, еще молодым человеком — безо всякого букета, но я все равно была счастлива и отворила дверь.

Букет оказался спрятанным под курткой. Смятые тюльпаны — красно-черно-желтые внутри, и листья у них пахли, как стручки молодого гороха.

— С праздничком, — басом сказал Аркадий и захлопнул дверь, за которой кто-то повизгивал миролюбиво (судя по голосу, худая блондинка, одетая с провинциальной тщательностью — так, кстати, и оказалось).
— Ты уж прости меня, дурака ревнивого, — сказал Вадик. — Аркашка мне все объяснил. Я вот только не понимаю, зачем он тебе вдруг понадобился... Так расстроилась, что он тогда уехал.
— Там у него документы важные. Остались от Эмиля Сергеевича, — пояснила я, безуспешно пытаясь поднять тяжелые тюльпановые стебли.
— Не думаю, что там что-то останется, — в сомнении сказал Вадик, — Марина, жена Аркашина, генеральную делает — у них вечером гости.

Я выскочила из квартиры.

Дверь мне открыла Марина, приветливо улыбаясь. Руки у нее были мокрые и грязные. Из бывшей комнаты Эмиля голосом не смешного, но очень самовлюбленного сатирика громко кричал телевизор.
— Я ваша соседка, Аня. — Зачем-то стала показывать на дверь своей квартиры. — Мне обязательно нужно посмотреть комнату Эмиля Сергеевича, там могли остаться очень важные документы.

Марина стерла улыбку с лица, но покорно повела меня в комнату. Аркадий грыз семечки, умело сплевывая шелуху на желтые листы, заполненные мелкими буквами. Я подскочила к Аркадию и выдернула листы прямо из-под его носа. Шелуха просыпалась на только что пропылесосенный ковер.

— Извините, — бормотала я, — это правда очень важно...
— А у него тут много таких было, — сказал Аркадий, почесав пузо. — Я уж часть-то выкинул. Вот все, что остались. — Он протянул мне еще одну стопочку, вынув ее из секретера.

 

Комментарии :